Если у вас спросили, возможно ли дружественное сосуществование между христианами и мусульманами, положительный или отрицательный вариант вы выбрали бы? Автор этих строк выбрал бы следующий ответ: мир возможен.
Само собой, на очень искреннюю дружбу рассчитывать не стоит, ибо соперничество за сферы влияния неизбежны. Всегда неизбежны трения, недоразумения, споры. Скажем, и по нефти. Но разве невозможно обойтись без взрывов и стрельбы?
Кстати, мирное сосуществование – рядом, рукой подать. Нужно только Западному миру опомниться – начинать уважать, ценить, лелеять свою свободу, свои обычаи, свою религию. Именно: мы, западная цивилизация, уже не понимаем, что такое настоящая свобода и для чего она нужна.
Би-Би-Си передало, что премьер министр Великобритании Дэвид Камерон не согласен с мнением Его Преосвященства Папы Римского, что смеяться над религией недопустимо. Би-Би-Си приводит слова премьер министра о том, что, дескать, в сводном обществе существует право на оскорбление религиозных чувств других.
Если британский премьер сказал именно такое, если это – не ошибка перевода, позвольте поразиться. В притонах хулиганов, бандитов, наркоманов и пьяниц, скорее всего, оскорблять можно всех и вся, сколько душе угодно, но в цивилизованном государстве действительно ли допустимы издевательства над религиозными символами?
На высмеивание пророка Мухаммеда не имели морального права ни французы, ни британцы, ни любой другой христианский народ Евросоюза, считающий себя цивилизованным обществом. У нас, христиан, такого права никогда не будет. Моральное право шутить над пророком Мухаммедом имеют только… мусульмане.
В равной степени у мусульман нет права издеваться над нашей религией. Такова простая, явная правда. И в свободном обществе имеются вещи, которые воспринимаются как нетерпимые и предосудительные. И очень хорошо, что свободное общество свободно не абсолютно.
Ведь не имеет значения то, что французские законы не запрещают высмеивать вещи, священные для мусульман. Любое цивилизованное общество, помимо уголовного кодекса, должно отличать, осознавать, опознавать, что является красивым, поэтому приемлемым, и что является противным, поэтому недопустимым.
В законодательстве ЕС не зафиксированы миллионы запретов. И не нужно их всех включать в уголовный или гражданский кодекс. И без уголовного кодекса мы должны знать, что такое «дурной тон». Ведь мы отлично знаем, как можно, а как нельзя смеяться над президентом Франции или королевой Великобритании. Так почему это понимание покидает нас при оценке карикатур, опубликованных в журнале «Charlie Hebdo»?
Новое руководство пресловутого журнала отважилось заявить, что, «изображая карикатуру Мухаммеда, они защищают свободу религии, а заодно и свободу слова». Сие их представление напоминает здравым умом не постижимую абракадабру. Если журналистам «Charlie Hebdo» хочется демонстрировать смелость и защищать свободу печати, пусть едут в Восточную Украину, чтобы рассказывать о жестокостях российских военных, в Северную Корею – чтобы фиксировать нарушения прав человека, или в Россию – чтобы поведать о преступлениях кремлевского диктатора.
Настоящая свобода печати – это возможность журналистов ковыряться в провинностях отдельно взятых президентов, генералов, судей, премьеров, банкиров, мафиозных боссов. Настоящая свобода печати – когда журналисты без опасений критически рассматривают даже темы холокоста, геноцида, войн, сепаратизма, преступлений против человечности и т. п. Настоящая свобода печати – когда журналисты расследуют, служат ли общественным интересам секретные службы. Во имя журналистских расследований именно такого рода стоит рисковать, стоит пожертвовать своей жизнью.
Однако западная цивилизация свои законы строит именно так, чтобы действительно важное, действительно актуальное журналистское расследование стало почти невозможным. Критика в адрес определенных президентов, генералов, судей, тем более издевательства над ними, – недопустимы, ибо они, видите ли, люди чувствительные, им не запрещается защищаться частным правом. Даже имея на счету явные погрешности, президенты, генералы и судьи имеют много возможностей строить из себя невинно обвиненных и поэтому чувствовать себя оскорбленными до глубины души.
Их «честь и достоинство» на Западе дерзко защищает целая правоохранительная армия: суды, прокуроры, судебные приставы, адвокаты. Любой более смелый журналист, чье перо более острое, на Западе рискует заслужить огромный финансовый штраф или даже оказаться за решеткой за безобидное сравнение, малейшую неточность при внимательном анализе деятельности политиков, финансистов, военных.
А кто, образно говоря, защищает честь и достоинство Мухаммеда?
Если характерной чертой свободного общества является право издеваться над символами чужой религии, то мне такая свобода печати не нужна. Мне нужно право на критический, злой, придирчивый анализ не в адрес абстрактных символов. Но западная цивилизация именно это мое право и ограничивает. Оно только делает вид, что в Евросоюзе свято соблюдаются принципы свободы печати.
Отсюда и великий парадокс западной цивилизации: критиковать пророка Мухаммеда, который никогда никому никакого зла не причинил и никогда не причинит, можно, а критиковать определенных политиков, финансистов и военных, от деяний которых зависит наша жизнь, – сложное, затруднительное задание.
Похоже, что Франция не готова признавать свою вину. Если бы хотела мира, то миллионы французов вышли бы на улицы Парижа… чтобы попросить прощения у мусульман за оскорбительные карикатуры на пророка Мухаммеда. Да, в свободном обществе не может быть запрещенных тем. Но свободное общество обязано понимать, что такое неприличное поведение. Цивилизованное общество должно осудить неприличное поведение своих.
И только тогда, попросив прощения у мусульман за мерзкие карикатуры, мы получили бы моральное право потребовать от мусульман извинения за варварское убийство журналистов.
Попросив прощения у мусульман, мы могли рассчитывать на главное: что они сами станут усмирять фанатиков.
Но мы даже не испробовали такой тактики. Поэтому и страшновато. Одна из самых великих и влиятельных представительниц Западной цивилизаций давно не знает, что такое тактичное, тонкое, осмысленное поведение.
Французам давно следовало бы выйти на миллионные демонстрации. Французам следовало выразить протест уже тогда, когда христианская Россия сравнила с землей мусульманский Грозный, когда христианская Армения с помощью той же России захватывала территорию мусульманского Азербайджана, когда христиане осетины забрали у мусульманской Ингушетии Пригородный район, когда армянские террористы в столицах Европы убивали десятки турецких дипломатов. Обид, нанесенных мусульманам, ответственность за которые лежит на западной цивилизации, множество. И не надо делать вид, что мы не знаем, какое зло мы причинили мусульманам.
Итак, французы могли, но не организовали многомиллионный протест и в январе 1991-ого, когда Кремль убивал людей провозгласившей независимость католической Литвы, а годом раньше – мусульман столицы мусульманского Азербайджана Баку…
Поводов для протестов предостаточно. У французов был отличный предлог для возмущения, когда их власть и предприниматели задумали современные военные корабли «Мистраль» продать террористической России. Французы могли в те дни выйти на улицы, чтобы выразить сочувствие украинским воинам, ежедневно погибающим в борьбе за свою свободу, независимость и европейские ценности. Я считаю, что такие французские акции имели бы смысл.
Но Париж выбрал себе другой путь. Этот путь – путь бессмысленной конфронтации, который, бесспорно, потребует жертв с обеих сторон. Он высосет из бюджета Европы огромные суммы финансов, необходимых для обеспечения безопасности. Он бесспорно ослабит внимание Запада к нуждающейся в помощи Украине и подстегнет дерзость террористической России.
Вот почему мне не нравится сегодняшняя Франция.
На фото Slaptai.lt: автор комментария журналист Гинтарас Висоцкас.
21.01.2015; 05:05
