Отрывок из рецензии писателя, литературного критика, литературоведа, автора книги «Литовские короли и Литовское королевство де-факто и де-юре в средневековой Европе», д-ра гум. наук Альгимантаса Бучиса на две книги мемуаров: «Завещание редактора» Гедвидаса Вайнаускаса и «Ищу путеводную звезду. Исповедь журналиста» Гинтараса Висоцкаса.
Гены борцов за свободу
Сказать, что мемуары Г. Вайнаускаса и Г. Висоцкаса отличаются от других произведений современной литовской мемуаристики своей искренностью, – сказать только часть правды. Сегодня искренность требует исключительной смелости. А смелость нужна не только для того, чтобы подвергнуть эпоху критическому анализу, но и для того, чтобы дать оценку собственной жизни, написав о себе правдиво, не утаивая неудобных фактов и неблаговидных поступков.
К сожалению, правила хорошего тона в нашем сегодняшнем политизированном обществе предполагают непременное замалчивание позорных пятен биографии. Впрочем, скрывать их на самом деле нет смысла, если вспомнить, что совсем недавно мы отмечали тридцатую годовщину независимости Литвы, поэтому немалая часть общества прекрасно помнит, кто кем был в советское время, какой ответственный пост занимал, какую идеологию проповедовал, кто и кому донес на соседа или товарища и т. д. Это секрет Полишинеля. Но те, кто претендует на самые высокие посты в независимой литовской власти, до сих пор упорно пытаются замалчивать неприглядные факты своей биографии.
Между тем существует история, которая передается из уст в уста, она жива в памяти нескольких поколений, ее не вытравишь и не запретишь никакими законами или указами медийной цензуры, контроля или самоконтроля. Правила хорошего тона в лицемерной политике – всего лишь дорогой фиговый листок, чтобы прикрыть всем известные «прелести».
Г. Вайнаускас в своем «Завещании редактора» поговорку «У лжи короткие ноги» примеряет не только на других, но и на себя. В самом начале своих воспоминаний он признается: «Было бы ложью сказать, что у меня нет двух идентичностей – советской и национальной. Как бы я ни сопротивлялся всем своим существом, первая иногда во мне просыпается, но, слава богу, чем дальше, тем реже». И как он поступает? Старается говорить начистоту, не пытается ничего задвинуть на задворки памяти. Наоборот, он открывается навстречу терапевтической силе психоанализа, не хочет и не видит смысла в том, чтобы «отрекаться от детства, юности, первых испытаний зрелой жизни. Чем дальше, тем чаще ты чувствуешь, что все-таки слеплен из глины двух разных эпох».
Отрицать свою собственную жизнь и свою сложную биографию – это наивная попытка самоуспокоения перед неумолимо очевидным и неотвратимым финалом: «Все мы уже с самого начала «бывшие» – те, о ком другие скоро будут говорить: „Они жили“» (с. 21).
А что остается тем, кто еще жив? Право выбора. Перед лицом небытия, говоря словами гуру ХХ века Жана-Поля Сартра, важно противостоять убеждению, что «если вы родились трусом, то можете быть совершенно спокойны – вы не в силах ничего изменить и останетесь трусом на всю жизнь, что бы вы ни делали». «Если вы родились героем, – продолжает Сартр, – то также можете быть совершенно спокойны – вы останетесь героем всю жизнь, будете пить как герой, есть как герой. Экзистенциалист же говорит: трус делает себя трусом и герой делает себя героем. Для труса всегда есть возможность больше не быть трусом, а для героя – перестать быть героем. Но в счет идет лишь полная решимость, а не частные случаи или отдельные действия – они не захватывают нас полностью».
Уже с самой первой страницы «Завещания редактора» читателю открывается смысл названия книги, которое, во-видимому, появилось, когда после внезапного приступа тяжелой болезни и операции в клинике «Сантара» автор услышал, что дальше ему «придется жить с двумя раками», хотя в его родне «не было ни одного подобного случая». Можно сказать, что весь текст книги пронизан попыткой автора понять менталитет тех, кого судьба не пощадила, понять причины их мужественных или подлых поступков. Рано или поздно каждый должен вместе с Г. Вайнаускасом осознать, что «все мы не монументы, а люди» (с. 170).
Автор «Завещания редактора» сознательно делает выбор в пользу разговора начистоту и порой безжалостно открывает перед читателем, говоря словами Сартра, перспективу героя наших дней. На протяжении всей книги он ведет честный рассказ о себе и встреченных им на своем жизненном пути простых людях и известных политиках и деятелях культуры, об их слабостях, дурных привычках и печальных последствиях всего этого.
И что же? Критический взгляд и сила добросовестного самоанализа ничуть не ослабляют, а, наоборот, укрепляют дух человека, порожденного двумя эпохами: ты начинаешь чувствовать, что «тебе суждено гораздо лучше понять, что значит томиться в неволе, а что – вдохнуть воздух свободы». Заключительный совет «детям двух эпох» – не сентиментальное утешение, и не жалость, а код гражданской борьбы: «Тем, кто никак не может отречься от советского прошлого, скажу: демократический разброд моему сердцу милее, чем выстроенная с помощью разных форм репрессии – политической, духовной, физической – иллюзия порядка и повиновения» (с. 21).
Что же касается мужества и готовности мемуаристов открыто говорить об укладе и пороках общества в разные эпохи, то читатель не может не задать свой последний вопрос: из какого источника оба автора – Вайнаускас, постарше, и Висоцкас, десятью годами моложе, – черпают это мужество и решимость писать честно, несмотря на явно грозящие им неприятности, клевету и официальные обвинения? Ответ может показаться чересчур дерзким во времена тотальной толерантности, но авторы обеих книг недвусмысленно подчеркивают, что источник этот – в генетической традиции рода.
Распознать эту незримую фамильную черту непросто и, наверное, не каждому под силу. Г. Вайнаускас говорит, что сам он ощутил это более глубоко 24 июня 2018 года, когда приехал в Рамигалу – «там появился памятник работы Витаутаса Таллат-Кялпши добровольцам тогдашней Рамигальской волости, которые были удостоены ордена «Крест Витиса». 27 кавалеров этого ордена родом оттуда, трое награждены дважды, и один из них – Йонас Вайнаускас».
Автор мемуаров признается: «Во время открытия памятника на меня нахлынули самые разные чувства: от благодарности рамигальским властям, не пожалевшим девятнадцати тысяч евро на то, чтобы отдать дань уважения борцам, до ощущения, что я, внук кавалера Креста Витиса, являюсь частью литовской истории. Ты существуешь уже в трех измерениях – своем, отцовском и дедовском, словно связующая нить между разными эпохами, стоишь у памятника, на котором высечена фамилия твоего мужественного предка. Прошло сто лет, но сколько всего пришлось пережить за это время Литовскому государству, основы которого заложили добровольцы. […] Судьба сложилась так, что выбора в 1919-м и 1991-м не было – только всеобщая решимость могла одолеть гораздо более сильного врага» (стр. 57).
Странно и в то же время закономерно, что представитель гораздо более молодого поколения Гинтарас Висоцкас в своей «Исповеди журналиста» точно так же раскрывает фамильную линию своих родителей с их традицией верности свободе. «Когда пришли Советы, отец моей мамы, Стасис Багдонас, оказал сопротивление новому режиму. Он не прятался в кустах, а создал подпольную организацию. В конце 1944-го, перед самым Рождеством, его выдали и расстреляли в Пеланишках вместе с несколькими его соратниками. Он похоронен на Пеланишкском кургане. После смерти ему был присвоен статус воина-добровольца» (с. 200).
Кстати, деда Гинтарас вспоминает не ради какого-то хвастовства. Скорее ради дела, потому что «злые языки постоянно болтали, что портал slaptai.lt поддерживают какие-то непонятные силы». «За последние десять лет, – пишет Г. Висоцкас, – я слышал от помогавших мне коллег, что они получали самые странные предупреждения: не сотрудничайте с ним, не пишите для него» (с. 198). Ответ журналиста на злобные нападки или откровенную клевету был коротким: «Вы, наверное, хотите услышать искренние признания, кто же все-таки эти влиятельные спонсоры? Отвечу одним словом – Родители. Когда я решил сделать сайт с интригующим и слегка пугающим названием, родители подбодрили меня и дали наказ не сворачивать с пути. Пока они живы, мне не придется переживать, кто будет содержать квартиру и покупать хлеб. В крайнем случае они покроют насущные расходы. Они оставили за мной полное право заниматься только этим изданием с неясным будущим» (с. 198).
Кем были родители журналиста? Может, представителями советской политической элиты, номенклатурщиками-приспособленцами или акулами бизнеса, нажившими состояние в свободной Литве? Я имел честь изучать литуанистику на одном курсе с отцом Гинтараса Витаутасом Висоцкасом. Я помню высокого, крепкого мужчину, порывистого и острого на язык, но после университета наши пути разошлись: он уехал учительствовать в Алитусский район, а я – в Барткушкскую восьмилетку. Демагогам может показаться подозрительным, что потом Витаутас почти 25 лет (1976–2001) проработал в Вильнюсе в издательстве «Минтис», был главным редактором и директором издательства (1993–1997). Стало быть, это минус.
Увы, увы. Это большой плюс в его биографии и немалая удача для Литвы. Без рискованных действий Витаутаса Висоцкаса сегодня в Литве не было бы таких нежелательных в свое время книг, как Mūsų Lietuva деятеля эмиграции Бронюса Квиклиса (2-е иллюстрированное издание, т.т. 1–4, 1989–1991), Darius ir Girėnas Нийоле Дарюте-Маштарене (1990), Pasivaikščiojimai po Vilnių ir jo apilynkes А. Г. Киркора (1991), Lietuvos geležiniai kryžiai Чесловаса Контримаса (1991), Vilniaus Golgota Миколаса Биржишки о роковых событиях в оккупированной Польшей литовской столице, Lietuvių tautos istorija Теодора Нарбута (т. 1, 1992), Lietuvos ordinai, medaliai ir ženkleliai 1918–1940» Альгимантаса Астикаса (1993), Lietuvių šeima ir papročiai (1995), альбом Baltijos kelias (2000) и др. Уйдя из издательства «Минтис», он сам написал несколько сотен статей, которые были опубликованы в приложении Bičiulystė к газете американских литовцев Draugas, в газете XXI amžius, но особенно много – на сайте Slaptai.lt.
Замечательно и то, что Гинтарас Висоцкас в своей книге много размышляет о влиянии родителей на его судьбу и даже на характер. От отца он, видимо, унаследовал журналистскую приверженность свободе слова. По его собственному признанию, «материальная помощь от родителей – это еще не все». «Отец упорно писал для моего портала изложенные красивым и правильным литовским языком острые статьи на культурные и политические темы. Он постоянно подчеркивал, что является пенсионером, поэтому не боится резать правду-матку. Консерваторы дадут маху – будет критиковать, поляки полезут на голову литовцам или евреи – будет спорить, правительство заговорит о глобальной Литве – напомнит, что жива еще национальная Литва, наговорят ерунды националисты – их пропесочит за то, что проводят заседания в полупустом зале Академии наук. Особенно он гордился тем, что мог завалить портал slaptai.lt уникальными художественными фотографиями, имеющими непреходящую ценность. […] Еще и смеялся, что он особо ценный автор, поскольку никогда не брал владельца издания за горло, требуя гонорара» (с. 200).
Воспоминания реальных людей о своих современниках, реальных людях, становятся подчас единственными неискаженными, не отцензурированными впоследствии историками свидетельствами минувших дней. Говорю «подчас», потому что сейчас во множестве появляются образцы мемуаристики, где на фоне оскверненного и униженного прошлого возвышается, как колосс на глиняных ногах, памятник автора самому себе.
Наконец, перефразируя кредо французской мемуаристской литературы, я могу, как мне кажется, утверждать, что книги воспоминаний Г. Вайнаускаса и Г. Висоцкаса всей своей сутью служат святой цели – рассказать будущим поколениям о привычках, обычаях, славе, позорных падениях и преступлениях перед Литвой.
Таких не изуродованных цензурой и самоцензурой, изобилующих конкретными именами и фактами воспоминаний всегда ждут современники. Как показывает мировая история жанра, чем честнее мемуары, тем дольше они сохраняют свою познавательную ценность для будущих поколений, у которых еще долгое время после ухода живых свидетелей эпохи будет неплохой шанс узнать много нового о соседях и коллегах, друзьях и недругах и, конечно же, о тайных и явных делах и поступках своих собственных бабушек и дедушек, отцов и матерей. Буддисты, пожалуй, добавят, что по совокупности всех этих добрых и дурных дел можно узнать о судьбе членов семьи, предопределенных хорошей или плохой кармой предков.
Сегодня, на мой взгляд, особенно важно, что обе книги раскрывают механизм реальных взаимоотношений власти и СМИ. Внимательный читатель получает шанс не только рассмотреть вблизи ярмарку повседневной жизни в сегодняшней независимой Литве, но и начать лучше в ней ориентироваться. Более того, у нас есть возможность наблюдать за тайно спланированными политическими интригами, разного уровня сделками, которые заключаются за фасадом политической риторики и официальной пропаганды.
Конечно, некоторые скандалы были настолько вызывающими, что обсуждались даже на телеэкранах и бескрайних просторах ежедневных изданий и соцсетей. Казалось бы в независимом демократическом государстве, которое мы строим, таких скандалов и афер быть не должно…
К сожалению, одни скандалы уступают место другим, которые, тоже мгновенно блекнут, стираются из памяти, исчезают без каких-либо последствий, тонут в слаженном хоре трех властей, напевающем песню о Литве, Отчизне нашей…
То ли дело – рано или поздно опубликованные мемуары, не подстрахованные обманом и самообманом. И для них как нельзя лучше подходит вывод, сделанный человечеством на основе тысячелетнего опыта: «Что написано пером, того не вырубишь топором».
Источник – портал slaptai.lt
2023.04.23; 19:01
